«Лучше в пыли с болгаркой, чем сидеть за компом»

Белорус попробовал оба варианта и нашел свое дело.

Сидеть в офисе или пилить камни? К своим 30 Владислав Савченко попробовал оба варианта. Один довел его до нервного тика, второй едва не оставил без пальца. В офисе он задыхался от рутины, в мастерской — ежедневно рисковал здоровьем. Когда жена была на последних месяцах беременности, он отказался от стабильной работы и вложил последние деньги в то, что многие сочли бы безумием: купил камень, инструменты и соорудил мастерскую. Не был уверен, что эта затея выгорит, но точно знал, что хочет попробовать. О том, как и сколько можно зарабатывать на камнях, он рассказал журналистам «Онлайнера».

Герой репортажа очень рано начал работать руками. Отец занимался камнем: резал плитку, делал памятники. В 13 лет Влад попросил обучить его чему-то простому, чтобы уже самому начать зарабатывать. Отец показал, как полировать плитку. Работа была монотонной, но парень втянулся.

— Я тогда не думал, что это станет моей профессией, просто хотел иметь карманные деньги. Родители не были богатыми, а у друзей уже появлялись какие-то вещи, которые мне тоже хотелось.

Полировка мне быстро наскучила, и я начал осваивать что-то более сложное. В 16 лет научился гравировать портреты на памятниках. Тогда это был шанс выйти на новый уровень заработка. Тренировался на обычной плитке, копировал портреты знаменитостей — Шварценеггера, Брюса Ли — и показывал их знакомым: на кого похоже? Если угадывали, значит, работа удалась.

Художественного образования у меня тогда не было, как, в общем-то, и инструмента. Гравировал я самодельным прибором из электрической бритвы.

Как только Владу исполнилось 18, родители решили, что пора их сыну становиться самостоятельным. Без лишних разговоров он оказался на вольных хлебах. Так он перебрался в Брест — город, который знал разве что по картам. Ни друзей, ни родственников, ни четкого плана на будущее — лишь небольшая сумма на два месяца жизни.

«Душа разрывалась, когда нужно было делать памятник для ребенка»

Работу парень хватал любую, лишь бы зацепиться. В какой-то момент угодил в сомнительную контору, где ему вручили чемодан с ножами и отправили «делать продажи». Первые дни он честно ходил по квартирам, но быстро понял: не его. Спасли те самые навыки работы с камнем, так как к этому времени он научился не только гравировать, но и резать. Теперь он один мог делать памятники под ключ.

— Памятники — это специфическая работа, но никакого негатива в жизнь она не вносила. Для меня это была работа за деньги, а деньги платили хорошие. Единственное, что сильно выбивало из колеи, так это делать портреты детей на надгробиях. Я тогда специально договаривался с директором, чтобы тот мне ничего не платил и отдавал такие работы клиентам по себестоимости. Поступить по-другому я просто не мог.

Постепенно парень перегорал: все эти гранитные кресты, надгробия, разговоры с людьми, потерявшими близких… Хотелось чего-то другого.

— В этой работе мне не хватало творчества и какого-то удовольствия. Поэтому я решил попробовать себя в IT. По интернету прошел курсы по контекстной рекламе, научился делать сайты. Это дало возможность работать удаленно, и поначалу все шло неплохо. Я даже начал брать заказы от знакомых: настраивал им рекламу, делал сайты для местного бизнеса.

Но чем дольше я сидел перед монитором, тем больше понимал, что это мука.

Час-полтора за компьютером — и меня трясет. Не могу я за ним долго высидеть, хотя и заказы были, и деньги платили хорошие. Я чувствовал себя загнанным, как будто не живу, а просто клацаю по клавиатуре. Глаза болят, спина болит, мозг кипит, а результата не видно. Так я проработал полтора года и все чаще задумывался, что пора снова браться за болгарку.

В 2018 году Влад решает нырнуть в неизвестность и открыть собственную мастерскую по производству изделий из камня. К этому моменту у него уже была жена, которая ждала ребенка. Скажем так, не лучшее время для экспериментов. В подушке лишь $10 тыс. сбережений, которых хватало на полгода беззаботной жизни. И все же Влад ушел с работы, забросил рекламу и стал развивать свое дело.

— Конечно, были сомнения: у тебя беременная жена, тебе надо зарабатывать, а ты уходишь в бизнес, который не факт, что выстрелит. Но я тогда понимал, что если сейчас ничего не поменяю, то так и проживу, занимаясь нелюбимым делом. Родится ребенок, я с годами не молодею, энергии на перемены точно не хватит.

Но я всегда понимал, что если со своим делом у меня ничего не получится, то никто не запретит мне вернуться в ту же «айтишку» или к памятникам, чтобы зарабатывать деньги. Так что план Б у меня был.

«Смотрю, а вся рука в крови»

Начинал в старом вагончике, который купил за 2400 рублей. Сам его обшил, провел свет. Вся эта переделка вместе с инструментами обошлась примерно в $4000. Закупил болгарки, диски, полировальные круги, коронки для сверления.

— Если делать все качественно, на инструменте лучше не экономить. Первый раз я попробовал — и вот, палец почти отрезал. Это был обычный день, ничего особенного. Я работал над заготовкой, взял болгарку, сделал рез — и тут же понял, что что-то не так.

Все произошло за долю секунды. Болгарка, как и большинство инструментов, ошибок не прощает. Диск рванулся в сторону, лезвие задело палец. Но сначала Влад даже не понял, что случилось.

— Вообще ничего не почувствовал. Просто работал дальше и вдруг вижу: что-то мокрое под ногами. Глянул вниз — рука вся в крови. Только после этого пришло осознание случившегося. Я смотрю на руку и понимаю: минус палец. Ну, или почти. К счастью, палец не отрезало полностью: сухожилия были задеты, но оставались соединены.

Палец, к счастью, пришили на место, а к той кровожадной болгарке Влад осмелился подойти снова лишь три года назад.

«Приехал на выставку в Минск и ничего не продал»

После возвращения в каменное ремесло Влад не сразу взялся за раковины. Пробовал себя в разных направлениях: занимался гравировкой, делал сувениры и продавал их местным лавочникам. Первыми его работами были декоративные тарелки из камня, которые покупали в рестораны. Потом были небольшие статуэтки, в том числе на подарки под заказ.

— Один раз пришли и попросили сделать большой мраморный зуб для стоматолога. Тогда у меня еще не было четкого понимания, что мастерить, и я брался за любые заказы. Но однажды в интернете наткнулся на фото каменной раковины: простая форма, гладкая поверхность, натуральный камень. Идея зацепила. В Беларуси никто такого не делал, и я решил попробовать.

Сделав свою первую раковину, парень не особо верил, что ее кто-то купит. Скорее, это был эксперимент — проверить себя и понять, можно ли вручную превратить кусок камня в полноценную утварь.

— Я ее неделю делал. Опыта тогда еще не было, работал по наитию. Вроде получалось, но были сомнения: кому это вообще надо? И однажды в Instagram пришло сообщение от женщины из Минска. Пишет: «Хочу такую же. Сколько стоит?» А я даже цену толком не знал. Посмотрел, сколько за подобное просят в Европе, посчитал материалы и сказал 800 рублей. Она согласилась.

Первая продажа замотивировала. Создал сайт, запустил рекламу, наделал кучу раковин, загрузил их в машину и поехал на выставку «Вода и тепло» в столицу. Но попал не туда: мероприятие оказалось посвящено не интерьеру, а отоплению, котлам, трубам и смесителям. В тот день ничего не продал, зато реакция людей многое прояснила: они восхищались и не верили, что это действительно камень.

— Это не массовый продукт, такую раковину либо сразу хотят, либо даже не рассматривают. Мои клиенты — это, как правило, нестандартные люди, которые не боятся выделяться и ценят ручной труд, природность и уникальность в интерьере. Среди них часто встречаются дизайнеры, архитекторы и владельцы домов и квартир, ищущие что-то особенное. Бизнес тоже интересуется — несколько раз я делал раковины для ресторанов.

Ровно за год он вышел на прежний доход.

— У вас есть конкуренты?

— Если говорить о самом дешевом варианте, то это, конечно, Индонезия. Там можно купить раковину за $30, если брать оптом. Но это совсем другая история: там не ручная работа, а массовое производство. Да и качество такое, что через пару лет ее придется менять. В Европе цены на каменные раковины совсем другие — $1000—1200 за штуку. В Беларуси, конечно, таких цен нет, но и за $30 никто их не продает. Средний ценник на мои изделия — $250—400.

Люди думают: это же просто камень, как он может стоить 800 рублей? А это работа, инструмент, материалы, травмы и порезы. Моя задача — сделать качественную вещь, которая прослужит 15—20 лет, а не что-то дешевое.

Подойдет не всякий камень

Камень — материал капризный. Ошибка в выборе заготовки или неосторожный пропил могут привести к тому, что кусок, с которым возились несколько часов, отправится в утиль.

Влад не рискует брать камни с полей или местных карьеров: такие материалы могут выглядеть привлекательно, но внутри они часто полны микротрещин, которые делают их непригодными для работы. Чтобы изделие выдержало 20 лет эксплуатации, камень нужен добротный.

В его мастерской можно встретить мрамор с Урала, из Ирана и Италии, а также гранит из Индии. Но бо́льшая часть, конечно, наш камень. Закупает его мастер лично и фурами по 5—7 тонн. В одной тонне примерно 20—30 камней весом около 30 килограммов. Из одного камня можно сделать две раковины — если повезет и ничего не треснет. В среднем расходы на материалы составляют 20—30% от стоимости готового изделия.

«В месяц продаю по 8—10 изделий»

Все начинается с выбора камня: мастер смотрит на форму, текстуру, возможные трещины. Иногда кусок уже сам подсказывает, какой будет раковина. Затем идет черновая обработка, болгарка с алмазными дисками вырезает основные очертания. На этом этапе бывают неожиданности: камень может дать трещину или отколоться не в том месте. После грубой обработки идет шлифовка — постепенно камень превращается из шероховатого, пыльного блока в гладкое изделие.

Финальный этап — полировка. Влад использует алмазные пасты, которые не просто делают поверхность блестящей, но и глубже раскрывают рисунок камня. Важно, чтобы вода стекала правильно, ведь иногда раковина, которая выглядит идеальной, на деле оказывается неудобной: слишком глубокая или с неудобным изгибом. Тогда приходится дорабатывать.

Многих покупателей волнует вопрос ухода за каменной раковиной: не испортится ли она от чистящих средств, не появятся ли пятна и не потускнеет ли материал со временем? Влад объясняет, что гранит в этом плане абсолютно неприхотлив.

— Граниту вообще все равно: хоть хлоркой его заливайте, хоть кислотой, ничего ему не будет. Мрамор — другое дело. Это более мягкий камень, по сути, известняк, который чувствителен к агрессивной химии. Если залить на ночь какое-нибудь средство для унитазов с кислотой, поверхность может потускнеть. Была у меня клиентка, которая так сделала, и пришлось шлифовать заново. Но даже в таком случае раковина не испорчена безвозвратно, ее можно восстановить. А если с самого начала обработать поверхность специальной пропиткой, она надолго сохранит блеск и устойчивость к внешним воздействиям.

Вообще, уход за такой раковиной — дело пяти секунд. Просто протер губкой с обычным средством, и все.

На изготовление одной раковины уходит два-три дня. Савченко не гонится за количеством и не проводит в мастерской время с утра до ночи, работает не больше пяти часов в день. Такой ритм, по его словам, позволяет не выгорать и сохранять интерес к ремеслу. В среднем за месяц он делает и продает по 8—10 изделий.

Если прикинуть доход, выходит около $2000—2500. Из них $100 отдается на аренду, 10% — на налоги, $400 — на закупку сырья и расходников. Оставшееся — на жизнь, небольшие вложения в мастерскую и, возможно, пару дней отдыха.

— Я не стремлюсь превратить свое дело в конвейер и сознательно отказался от идеи масштабирования, расширения штата и увеличения объемов производства. Не хочу, чтобы это стало рутиной, когда ты уже не помнишь, какую раковину сделал вчера, и работаешь просто ради цифр. Сейчас для меня это хобби, которое приносит деньги.

Да, можно было бы делать в три раза больше, но тогда я был бы в мастерской с утра до ночи, решал бы проблемы заказов, логистики, контроля качества. А мне важно видеть, как растет мой ребенок. Сейчас я хочу быть рядом с ним, а не приходить домой, когда он уже спит. Деньги? У меня есть где жить, машина — этого пока хватает. Захочу заработать — заработаю.

Вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]